Алекс [СИ] - Казакевич Максим

Казакевич Максим Валерьевич

Алекс

1

День сегодня выдался жаркий. Местное светило стояло почти в зените и потому нещадно палило во всю свою силу. К тому же было лето — сезон засухи. Трава, которой посчастливилось прорасти после случайного ливня прошедшего пару недель назад, погибла на корню, так и не успев как следует окрепнуть. В редком лесу ей было бы полегче, жара там не так чувствовалась, да и грунтовые воды там выходили почти на самую поверхность, нередко заболачивая целые гектары. Там, в манящем лесу всегда было свежо и прохладно, и легко дышалось, чего не скажешь, например, об одной из военных баз, что расположилась на пригорке. Там солнце брало свое по праву и плавило немилосердно серый бетон плаца и ровные коробки панельных зданий. В полдень поверхность плаца разогревалась до такой степени, что об него можно было обжечься. Натурально!

— Взво-од, равняйсь…, смир-рно! — резко, словно пистолетный выстрел прозвучала команда, и двадцать курсантов как один вытянулись в струнку. Техник-лейтенант Юстов медленно прошелся вдоль первой шеренги и остался доволен, хотя вида и не подал. Все до единого курсанты, были в отутюженной форме и в начищенных до блеска черных пилотных берцах.

— Вольно, — разрешил техник-лейтенант.

Взвод расслабился насколько это было возможно. Все двадцать человек обливались потом и мысленно кляли на чем свет стоит своего командира. Юстов словно специально их мучил — прохаживался неторопливо вдоль первой шеренги и обмахивался кепи.

— Итак, надеюсь, здесь присутствуют все, — чисто риторически задал он вопрос, так как пересчитать курсантов было делом элементарным, да и деться они отсюда никуда не могли. — На повестке дня у нас два вопроса. Первый — это негероическое поведение моего тринадцатого взвода во время стрельбищ и второй — разбор пришедшей почты.

Курсанты летной академии приободрились. Не так уж часто им сюда доставляют весточку из дома — раз, редко дважды в месяц.

— Начнем с первого вопроса, — техник-лейтенант прошелся вдоль шеренги и остановился в ее самом конце, там, где за широкими спинами парней «прятались» две девушки близняшки.

— Обе, выйти из строя, — приказал им Юстов.

Девушки обреченно вздохнули и были вынуждены выйти из второй шеренги и встать во фрунт перед лейтенантом. Понуро склонили головы и их четыре короткие и жесткие косички вытянулись параллельно горизонту.

— Ну, и что скажете в свое оправдание? — глухо спросил их техник-лейтенант, сверля взглядом то одну, то другую курсантку.

Оправдания у них не было, и потому девушки угрюмо молчали. Одна из близняшек даже шмыгнула носом.

— Мы больше так не будем….

Техник-лейтенант недобро осклабился и пробуравил взглядом ответившую, отчего та сникла еще больше.

— Конечно, не будете, я вами обеими займусь так, что взвоете. Будете у меня в личное время заниматься на стрельбище, пока мне это не надоест. Понятно?

— Но мы же не хотели, — возразили девушки чуть не плача, — мы не знали…

— Не знали?! А инструктор вам что объяснял, или не слышали?

— Но там все время стреляли, и было очень громко…

— Отставить возражения, — пресек техник-лейтенант робкие попытки оправдаться и зарычал на них, смяв могучей пятерней свою кепи. — Вы чуть было не подстрелили человека и это только ваша вина. Было сказано стрелять только после звукового сигнала, а вы что сделали, мать вашу? Только залегли на рубеже и сразу же открыли огонь! Такое, милые дамы, не прощается, и рассматривать инцидент обычно приезжает высшая комиссия. А после нее вам бы светил трибуна и списание в пехоту!.. Вашу Мать! В пехоту!!! В пушечное мясо! Вы понимаете это?! Ваше счастье, что «папа» сам был не заинтересован в таких разбирательствах, и он решил замять это дело. Ваше счастье, что ранение оказалось пустяковым, пуля попала в каску и человек отделался легкой контузией. Списали на несчастный случай. Так что каждая из вас отделалась пятью нарядами вне очереди, что б впредь неповадно было. Ясно?!

— Так точно, сэр….

— Встать в строй! — рыкнул на них Юстов. — Будете весь курс целовать «папе» задницу и драить унитазы зубными щетками!.

Девушки с огромным облегчением встали в строй и укрылись за спинами сокурсников. У них словно камень с души свалился. Ведь они заочно уже распрощались с карьерой пилотов малых и сверхмалых космических судов, а тут неожиданно выяснилось, что каждая из них отделалась всего-то пятью нарядами. Пять нарядов это не много, это можно и стерпеть. Мозоли от лопаты быстро сойдут и толчковый запах не убивает. Действительно, нехорошо получилось на стрельбищах. Обе, красуясь перед объективами фотоаппарата, дали по короткой очереди по мишеням. Кто ж знал, что за одной из этих мишеней находился человек. Могли его случайно убить, так что пять нарядов это сущий пустяк.

— Ладно, с первым вопросом, надеюсь, покончено, переходим ко второму — к почте, — сказал техник-лейтенант и достал из кармана кителя стопку писем. Тринадцатый взвод, уже было настроившийся на крутой разбор «полетов», приободрился и стал проявлять нетерпение. Юстов, видя это, нарочито медленно потрепал стопку писем, поплевал на пальцы и стал медленно выдергивать из стопки тонкие конверты:

— Лобстор, — назвал он первое имя и цепким взглядом просканировал свой взвод. Щуплый паренек растолкал впереди стоящих, выбежал из строя и, козырнув по уставу, завладел письмом.

— Джексон, — второй курсант так же шустро стал обладателем личной корреспонденции.

— Яна и Аня Топины…

Тут одна из пропесоченных близняшек быстро выбежала из строя, забрала три письма и так же быстро убежала обратно.

— Дронин…

Дронин Алексей — парень чуть больше двадцати лет, в этот данный момент стоял и мечтательно созерцал далекие заснеженные горы. Там не было этой изнуряющей жары и потому, он очень желал там ненадолго очутиться, ухнуть с головой в глубокий сугроб и забыться так на некоторое время. Он не слушал, какие имена там выкрикивал техник-лейтенант Юстов и потому пропустил свою фамилию.

Яна легонько толкнула Алекса в спину и шепнула:

— Оглох, что ли? Тебе письмо.

Парень очень удивился тому, что на его имя пришла какая-то почта, ибо придти она просто не могла. Никто никаких писем послать ему просто не мог. Но, тем не менее, Алексей подобрался и, как и положено бравому курсанту быстро вышел из строя и подошел к командиру. Тот, почти не глядя, отдал ему два конверта, и Алекс снова вернулся в строй.

— Ну, и что там? — нетерпеливо спросили сестрички, стараясь заглянуть ему через плечо.

Алексей посмотрел на обратный адрес на письмах и шепотом ответил:

— Одно из департамента вооруженных сил — какое-то уведомление, а другое с линкора «Могучий». Судя по штемпелю, оно было отправлено два месяца назад.

— Ух, ты, — восхитилась Яна. — Настоящие письма! Не распечатка! Кому-то они влетели в копеечку. А от кого второе письмо, то, которое с линкора?

— Не знаю, тут не написано.

К тому моменту вся почта оказалась роздана, и построение считалось законченным. Техник-лейтенант распустил взвод и Алекс, отойдя в сторонку, присел на длинную скамью и вскрыл первое письмо, то которое было с линкора «Могучий».

Начиналось он с довольно странных слов. Первое, что он прочитал, было «Здравствуй, сынок». Это было неожиданным сюрпризом, потому как мать его погибла около года назад, а своего отца он почти не помнил. Тот сбежал от своей семьи, когда Алексу было всего одиннадцать лет.

Тут Алекс подумал было, что ему по ошибке адресовали чужое письмо, он даже заново прочел обратный адрес отправителя, и адрес по которому оно было направлено. Оказалось, что письмо было направлено на старый домашний адрес, туда, где Алекс уже не жил последние полтора года. И там оно не нашло адресата, потому как его мать и две младшие сестры были вынуждены эвакуироваться на другую планету под угрозой внешнего врага. Им не повезло. Во время переселения их транспортное судно натолкнулось на бродячую мину, и Алекс остался круглой сиротой. Других родственников, даже далеких у него не было. Значит, письмо было действительно от давно забытого отца.

Письмо было написано от руки и судя по неровному подчерку в великой спешке. Буквы в письме прыгали в разные стороны, и строки, бывало, наезжали одна на другую.

В письме отец скупо извинился за то, что от него не было так долго никаких известий, пояснил, что он просто устал от семейной жизни и постоянных скандалов из-за хронической нехватки денег и потому подался служить в армию. Был он летчиком-истребителем и служил в составе второго космического флота на линкоре «Могучий». Как он пояснил, взяться написать письмо бывшей семье у него вышло спонтанно, во время одной из дозаправок жаркого боя. Он очень торопился, хотел, как можно полнее высказать свои мысли и потому письмо отличалось некой сумбурностью.